Беркут. Т. 4. Вып. 1-2. 1995. С. 69-75.

 

 

СТРАТЕГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ОХРАНЫ УЯЗВИМЫХ

ВИДОВ ЖИВОТНЫХ

 

В.П. Белик

 

Strategic aspects of the preservation of vulnerable animal species. - V.P. Belik. - Berkut. 4 (1-2). 1995. - Strategy of the preservation of vulnerable animals bases mainly on quantitative criteria now. They determine priorities and corresponding tactics. The casual approach, when the choice of preservation tactics is co-ordinating with causes of the degradation of animals, is not less important. The main causes of the degradation are the immediate eliminating anthropogenic influence (hunting, collisions with transport, etc.), indirect limiting one (transformation of landscapes) and the influence of spontaneous biogeozenotic factors (interspecific competition, climatic changes, etc.) today. Corresponding to them it is proposed the following principle of the choice of tactic methods of the vulnerable species protection. 1) Simple directive and technical decisions (legislative protection, conservation management) by the direct anthropogenic influence. 2) The optimisation of territorial relations between the man and animals (creating reserves, changes of the time and technologies of works that transform the environment, improving of habitats by the use of the wildlife management) by the indirect influence. 3) Captive management and introduction in new suitable regions by the biogeozenotic influence.

Key words: preservation, strategy, tactics, vulnerable animals, criteria of the choice, wildlife management.

 

Охрана уязвимых, т. е. слабо защищенных, ис­че­зающих животных приобрела в по­следнее время весьма важное, глобальное значение. В ее целях учреждаются “Красные книги”, ре­гу­лярно рассматриваются и утверждаются ре­естры особо охраняемых видов, принимаются соответствующие законы и различные соглаше­ния, все шире развертывается сеть охраняемых территорий, создаются питомники по разве­де­нию редких животных, ведутся оперативные раз­работки по спасению отдельных исчезающих видов. Таким образом, тактические аспекты ох­ра­ны уязвимых видов достаточно детально от­работаны (Банников, 1978; Флинт, 1978, Флинт, Черкасова, 1985). Но стратегические подходы, на которых строится эта деятельность, политика отбора первоочередных объектов охраны, прин­ципы выбора конкретных тактических приемов базируются сейчас часто лишь на основе коли­чественных критериев.

Чтобы быть правильно понятым, здесь стоит кратко остановиться на упомянутой термино­логии. Дело в том, что в научной печати под стра­тегией охраны животных сейчас, как пра­вило, понимается комплекс тактических меро­приятий, никак не отно­сящихся к стратегии, на­пример: снижение смертности, оптимизация условий сущест­во­вания, управление поведе­нием, уменьшение пресса хищников, пропаганда и т. п. (Флинт и др., 1992). В действительности стратегия, в соответствии с дословным толко­ва­нием термина, - это планирование, подготовка и ведение операций, чем она и отличается от тактики, т. е. конкретных приемов и способов до­стижения цели (Сло­варь ..., 1964).

Таким образом, стратегия охраны животных - это своего рода искусство выбора и осущест­вле­ния известных тактических приемов в зави­симости от складывающейся экологической си­туации, от состояния видовых популяций, а так­же от наличия средств, от политических ори­ентиров.

Продолжая “военную” терминологию, здесь следует упомянуть и понятие “опера­ция”, а имен­но комплекс мероприятий, направленных на решение определенной, кон­кретной задачи, например, операция “Стерх”, разработанная и осуществленная В.Е. Флинтом (Флинт, Черка­сова, 1985). Наконец, особую, высшую ступень за­нимает эко­ло­гическая (природоохранная) по­литика, суть которой состоит в инвентаризации ресурсов популяций и экосистем и принятии принципиальных решений по их охране, т. е. ох­ранять или не охранять и что охранять в пер­вую очередь, а что - потом: от­дельные виды, их местообитания или все биоразнообразие в целом. Изучение же по­пуляций и экосистем не отно­сится ни к политике, ни к стратегии, ни к так­тике; это всего лишь условие их развития, основа их грамотного осуществления.

Теперь о сути нашей проблемы. Обычно в при­родоохранной практике прежде всего вы­яв­ляются исчезающие, редкие и малочисленные, или, что в общем то же самое, угрожаемые (endangered), уязвимые (vulnerable) и сокра­ща­ющиеся (declining) виды и в соответствии с тем или иным их статусом намечаются приоритеты: для исчезающих - принятие неотложных мер вплоть до разведения в неволе, для редких - налаживание охраны в природе путем создания системы заповедников, для малочисленных - организация законодательной охраны и разъ­яс­нительной пропаганды для населения. Однако эффективность подобного подхода не всегда со­ответствует затраченным уси­лиям, поскольку при этом зачастую сохраняется действие основ­ных лимитирующих факторов. Например, виды, разводимые в питомниках и заповедниках, не­редко испы­ты­вают интенсивную элиминацию за их пределами, а взятые под жесткую законода­тельную охрану - часто не имеют шансов на выживание из-за трансформации среды обита­ния или конкурентного воздействия других видов. Поэтому не менее важным в стратеги­чес­ком плане представляется нам каузальный подход, при котором разработка политики ох­раны уязвимых видов прежде всего увязывается с причинами их дегра­дации.

Основными причинами исчезновения многих животных в настоящее время явля­ются, как из­вестно (Гептнер, 1936; Банников, 1978), непо­средственное, элимини­ру­ющее воздействие на них со стороны человека и косвенное, ограни­чивающее влияние его хозяйственной деятель­ности, а также биогеоценотические изменения в среде оби­тания, нередко, но не обязательно, свя­занные с антропогенныим факторами.

Непосредственное воздействие - это прежде всего промысел, кроме того - отравление пести­цидами или промышленными отходами, гибель при столкновениях с транспортом, линиями электропередач и т. п. Косвенное влияние чело­века обусловлено распашкой степей, вырубкой лесов, искусственным лесоразведением в степи, выжиганием растительности, мелиорацией и другой деятельностью, ведущей к коренным изменениям в исходных местообитаниях жи­вотных. Наконец, биогео­цено­тическое воздей­ствие - это процессы, связанные с негативным влиянием клима­ти­ческих изменений, с конку­рентным вытеснением отдельных предста­ви­телей существу­ющих экосистем внедряющи­мися в них новыми видами, со спонтанной транс­фор­мацией среды обитания, прежде всего - кор­мовых и защитных условий.

Примеры исчезновения животных, связанного с непосредственным или косвенным воздей­стви­ем человека, весьма многочисленны и хорошо известны (Гептнер, 1936; Пузанов, 1938 и др.). Так, в результате прямого истребления пол­ностью вымерли стел­лерова корова (Hydroda­malis gigas), бескрылая гагарка (Alca impennis), странствующий голубь (Ectopistes migratorius); вследствие отравления инсектицидом ДДТ (Пи­колл, 1983) в 50-60 гг. ХХ века произошло почти повсеместное исчезновение сапсана (Falco pere­gri­nus) (Ильичев, Галушин, 1978; Винокуров, 1987); после распространения в степях высоко­вольтных ЛЭП, на их опорах начали в массе гибнуть степные орлы (Aquila rapax) и другие хищники (Шевченко, 1978; Перерва, Блохин, 1981); широкое гидромелиоративное строитель­ство в Калмыкии оказалось губительным для сайгака (Saiga tatarica) (Жирнов, 1982; Максимук и др., 1987).

Изменение местообитаний в результате рас­пашки степей вызвало резкое сокра­щение рас­про­странения и численности сурка-байбака (Marmota bobac) (Огнев, 1947; Зимина, 1980) и стре­пета (Tetrax tetrax) (Спангенберг, 1951; Иса­ков, Флинт, 1987); вырубки и пожары в тем­но­хвойной тайге Приморья ведут к деградации аре­ала дикуши (Falcipennis falcipennis) (Рахилин, 1968; Нечаев, 1975); выжигание тростника на озе­рах Северного Казахстана привело к исчезно­ве­нию там колпицы (Platalea leucorodia) (Сушкин, 1908); уничтожение малого суслика (Citellus pygmaeus) на Дону и в Пред­кавказье в про­ти­воэпидемических целях отразилось на распро­стра­нении степного орла (Миронов, 1946; Семе­нов и др., 1959).

В качестве примеров спонтанного биогео­це­нотического воздействия можно при­вес­ти полное вымирание в 1930-1933 гг. брюхоногого моллюска Lottia alveus в ре­зультате гибели его кормового растения зостеры (Zostera marina), подвергшейся в Северной Атлантике опустошительной эпи­фи­тотии, или исчезновение гидрокоралла Millepora boschmai после мощнейшего Эль-Ниньо 1982-1983 гг. (Несис, 1992). Землетрясение 1976 г. и последовавшее затем падение уровня оз. Атитлан в горах Гватемалы ока­залось фаталь­ным для атитланской поганки (Podilymbus gigas), вымершей к середине 1980-х гг., а вул­ка­нические извержения 1902 и 1939 гг. на острове Торисима имели катастрофические последствия для белоспинного альбатроса (Diomedea albatrus) (Винокуров, 1992). Существенное влияние на рас­пространение и численность лимно­фильных птиц оказывают сукцессионные изменения рас­тительности на островах и по­бережьях водоемов. Так, при развитии тростниковых зарослей ис­чезают колонии мно­гих чаек и куликов (Кри­венко, 1991), а разрастание бурьянистого высо­котравья за­ставляет покидать свои гнезда чер­ноголовую чайку (Larus melanocephalus) (Ар­да­мац­кая, 1991).

Очень важное значение имеют спонтанные ко­лебания климата, обусловливающие пере­стройку среды обитания. Но они происходят срав­нительно медленно и поэтому обычно слабо выделяются на фоне антропогенных преобра­зований. Тем не менее, сейчас хорошо известны примеры быстрого вымирания желтой пеструш­ки (Eolagurus luteus) и малой пищухи (Ochotona pusilla), прослеженного на значительной части их прежних ареалов и достаточно четко свя­занного с увлажнением степ­ного климата (Фор­мозов, 1936). В ХХ в. из-за по­тепления климата в средней полосе исчезает бе­лая куропатка (Lagopus lagopus) (Формозов, 1959; Осмоловская, 1970; Парейко и др., 1990). Вполне возможно, что именно климатические факторы явились основной причиной резкого сокращения ареалов и численности мраморного чирка (Anas angusti­rostris) и савки (Oxyura leucocephala) (Кри­венко, 1991). Следует только отметить, что изме­не­ния климата сказываются на теплокровных жи­вот­ных, как правило, опосре­дованно - через изме­нение кормовых и защитных условий, конкурен­цию, хищничество и др.

Конкурентные отношения, понимаемые здесь в широком плане, включая хищни­че­ство, весьма распространены и разнообразны по форме. Очень часто именно они явля­ются основными при­чинами исчезновения многих видов живот­ных. Особенно массо­вое вымирание, связанное с этим фактором, имело место в период Велико­го амери­канского обмена, когда высшие плацен­тарные млекопитающие в плиоцене по Панам­скому соединению проникли на территорию Южной Америки (Симпсон, 1983). В исто­ри­ческое время вымерло множество нелетающих островных видов пастушков, погонышей и дру­гих птиц, уничтоженных завезенными на остро­ва козами, свиньями, крысами, кошками, ман­гус­тами, змеями и другими конкурентами (Вино­куров, 1992).

Серьезным конкурентом многих чаек и кра­чек является сейчас крупная серебристая чайка (Larus argentatus s. l.), вытесняющая более мел­кие виды из колониальных по­селений на остро­вах (Бородулина, 1960; Ардамацкая, 1974; Маль­чевский, Пукинский, 1983; Бианки, 1991 и др.). На численности стрепета, дрофы (Otis tarda), кречетки (Chettusia gregaria) и других степных птиц сильно сказалось разорение их гнезд вра­новыми, чрезмерно размножившимися в послед­ние десятилетия в полезащитных лесонасаж­дениях (Гражданкин, 1984; Кандауров, 1984; Гордиенко, 1991). Сосновую древесницу (Dendro­ica kirtlandii) в Северной Америке под угрозу исчезновения по­ставил гнездовой паразитизм воловьих птиц (Molothrus ater) (Винокуров, 1987). На Дону отмечено быстрое вытеснение скопы (Pandion haliaetus) интенсивно расселя­ющимся здесь орланом-белохвостом (Haliaeetus albicilla) (Белик, 1988). Острая конку­ренция между ними наблюдается также на Кольском полуострове (Ганусевич, 1991), на Дальнем Востоке (Перерва и др., 1992) и в других регионах.

Известна также история европейской норки (Mustella lutreola), исчезающей, по од­ной из версий, из-за конкуренции с акклиматизирован­ным в Евразии близким амери­канским видом M. vison (Терновский, Терновская, 1988), по дру­гой - из-за биоцено­тических изменений среды обитания (Туманов, Зверев, 1986), а по третьей гипотезе - в силу простого естественного (?! - В.Б.) вымирания (Рожнов, 1992). Вероятно, с био­ценотическим воздействием связано и резкое сни­жение численности осоеда (Pernis apivorus) в лесостепной зоне, где его кормовую базу (об­щественных земляных пере­пончатокрылых) су­щественно подорвали размножившиеся здесь ка­баны (Sus scrofa) (Лихацкий, 1983). Есть, оче­видно, и другие подверженные конкурентному воздей­ствию животные, исчезновение которых не нашло у нас пока адекватного объяснения.

Несколько особняком стоит влияние на жи­вотный мир интенсивного использования паст­бищ. С одной стороны, выпас домашнего скота -это, несомненно, непо­сред­ствен­ное воздействие человека, ведущее к вытаптыванию кладок птиц, к гибели молодняка. С другой стороны - это также косвенное влияние, сказывающееся на обитателях пустынь, степей и лугов посред­ством изменения растительности, почв и других компо­нентов этих биогеоценозов. Но можно считать выпас и как конкурентное воздействие, если рассматривать домашних животных как своего рода интродуцентов в сложив­шиеся биоценозы.

Перечисленные лимитирующие факторы, воз­действуя на животных, вызывают де­прессию уязвимых видов, степень которой зависит как от силы внешнего воздействия, так и от адапта­ционных возможностей самих животных. Очень уязвимые виды с чрез­вычайно низкой общей чис­ленностью и с разрушенной популяционной структурой ареала могут опускаться на грань ис­чезновения. Уязвимые виды, имеющие субоп­ти­мальную численность и сокращающийся аре­ал, испытывают постепенную деградацию. Нако­нец, при относительно стабильных ареалах, но быстро снижающейся числен­ности, они могут оказаться в угнетенном положении. Естественно, что приоритеты должны отдаваться в этих слу­чаях исчезающим видам, причем их охрана долж­на быть направлена в первую очередь, очевидно, на снятие лимитирующих факторов, а уже потом - на поиск методов восстановления популяций.

Сейчас же выбор тактики и разработка опе­раций по охране уязвимых видов основаны, как было отмечено выше, преимущественно на ко­личественных критериях и ориентированы по своей сути на непосредственное увеличение чис­ленности редких животных: оптимизацию усло­вий размножения, искусственное повышение раз­меров популяций и т. д. (Грищенко, 1995а). Более перспективным представляется каузаль­ный подход, позволяющий намечать наиболее эффективные пути охраны редких животных на основе блокировки лимитирующих факторов. При этом тактика будет всецело зависеть от ти­па воздействий, испытываемых уязвимыми видами (Белик, 1991).

Так, непосредственное воздействие может быть достаточно просто снято лишь одними ди­рек­тивными или техническими решениями. Па­губная роль перепромысла ликвидируется, на­пример, запретом охоты, что обычно приводит к быстрому росту популяций исчезавших преж­де видов: сайгака, соболя (Martres zibellina), ор­лана-бело­хвоста, лебедя-шипуна (Cygnus olor), белых цапель (Egretta garzetta, E. alba) и других, если они не испытывают других негативных воздействий. Юридические ограничения в при­менении токсичных для птиц пестицидов позво­лили начать восстанавливать численность сапса­ну (Флинт, Черкасова, 1985). Установкой защит­ных приспособлений на опорах ЛЭП можно предупредить гибель орлов от электротока (Граж­данкин, Перерва, 1982; Флинт, Граждан­кин, 1984), а защитные устройства на жатках поз­воляют снизить смертность стрепетов при ко­совице сельскохозяйственных культур (Мо­сей­кин, 1986 и др.). Простой перенос старой ЛЭП на новон место предохранил от гибели пеликанов (Pelecanus crispus), разбивавшихся о провода во время регулярных кормовых миграций на зи­мовках в Греции (Crivelli et al., 1988), а для за­щиты канадских журавлей (Grus canadiensis) от столкновений с проводами рекомендован эф­фективный метод маркировки ЛЭП желтыми авиационными шарами (Morkill, Anderson, 1991).

Охрана животных от непосредственного воз­действия путем создания резерватов, а тем более - с помощью искусственного разведения, как пра­вило, не дает желаемого эффекта, поскольку животные остаются уязвимыми к этому воз­действию за пределами резерватов и погибают, расселяясь из них или совершая кормовые и сезонные миграции на неохраняемые террито­рии. Наглядное свидетельство этому дают ис­следования популяции орла-скомороха (Teratho­pius ecaudatus) в национальном парке Крюгера в Южной Африке. Здесь размножаются около 500 пар этих орлов, но они не могут обеспечить восстановление численности птиц по всему Трансваалю. Даже наоборот, из-за широких ко­чевок молодняка, подвергающегося риску гибели от ядов в скотоводческих районах, заповедная по­пуляция сама находится под угрозой исчезно­вения (Watson, 1987).

Охрана в резерватах реально возможна лишь при устранении непосредственных негативных факторов или для ограниченного круга строго оседлых видов, например, для кавказского те­терева (Lyrurus mlokosiewiczi) (Абуладзе и др., 1989; Тильба, 1994), которые могут формировать изолированные самовоспроизводящиеся популя­ции. В противном случае для каждого уязвимого вида необходима организация обширной сети охраняемых территорий в “критических место­обитаниях” (Мищенко, Суханова, 1991) - на местах размножения, на зимовках и путях ми­граций. Но очевидно, что это экстенсивный путь развития природоохранного дела, экономически и технически трудновыполнимый для всех нуж­дающихся животных, а для некоторых из них (например, для степного орла) и невозможный вовсе. Более или менее пригоден он для охраны видов, образующих локальные концентрации, на­пример, для околоводных птиц, что нашло свое отражение, в частности, в положениях Рамсар­ской конвенции 1971 г. (Скокова, Вино­градов, 1986; Кривенко, 1991). Для мигрирующих же видов, распространенных дисперсно, обеспечить такую охрану значительно сложнее.

Косвенное воздействие человека на живот­ных, связанное обычно с основными жизненными запросами людей, снять в большинстве случаев не представляется воз­можным ни с помощью технических решений, ни с помощью юриди­чес­ких ограни­чений. Здесь, очевидно, целесооб­­разен поиск путей оптимизации территори­аль­ных взаимоотношений человека с животным ми­ром. В интересах видов, исчезающих в резуль­тате косвенного воздействия, необходимо менять структуру посевных площадей, характер и ин­тенсивность выпаса скота, время и технологии других воздействий, с тем, чтобы эти животные могли начать приспосабливаться к обитанию в изменившихся ландшафтах. А в перспективе, при лояльном отношении человека, можно ожи­дать изменения экологических требований сте­нобионтных видов, их адаптации к антро­по­ген­ным биотопам и постепенной синантропизации.

Потенциальные возможности для этого у животных весьма велики, но, как правило, они или не учитываются, или остаются вовсе не­известными. Характерные приметы подобного рода дают нам так называемые “урбофобы”, к которым еще недавно отно­сили многих врановых птиц. В последние же десятилетия они начали широко заселять города всей Евразии, проявляя здесь очень высокую пластичность в экологии и поведении (Константинов, 1992). Весьма ярок и пример скопы, нередко гнездящейся в Се­вер­ной Америке на опорах ЛЭП прямо среди го­родских улиц (Грищенко, 1995б).

Необходимо заметить, что подобные процес­сы адаптации к антропогенным ланд­шафтам, как показывает анализ хода восстановления чис­ленности сурка-байбака (Са­мош, 1958; Семаго, Рыбов, 1973; Абеленцев и др., 1975; Зимина, Би­биков, 1978 и др.), стрепета (Белик, 1986; Мо­сейкин, 1986) и журавля-красавки (Anthropoides virgo) (Бере­зовиков, 1981; Голованова, 1982; Си­охин, 1982), возможны лишь в условиях под­дер­жа­ния достаточно высокой плотности “ес­тественных” популяций, при флуктуациях кото­рой создаются предпосылки для спонтанного про­никновения популяционного излишка из естественных биотопов в окружающие антро­по­генные местообитания. И в этих целях весьма важное значение приобретают именно резер­ва­ты с мощными по­пуляциями уязвимых видов. В то же время, законодательная охрана, включе­ние в Красные книги, пропаганда сами по себе не могут спасти подобных животных от кос­вен­но­го воздействия и служат лишь общим усло­вием для их последующей синантро­пизации. А разведение и реинтродукция этих исчезающих видов в преобразованные ландшафты представ­ляется вовсе неэффективной мерой. Она может быть рекомен­дована только для скорейшего вос­становления уже защищенных видов, не испы­ты­ва­ющих негативного влияния  хозяйственной деятельности.

Последний негативный фактор - биогеоцено­тическое воздействие - оказывается, по всей ви­димости, совершенно непреодолимым для уяз­вимых видов, если они не в со­стоянии карди­нально изменить свои экологические ниши и са­мостоятельно выйти из-под давления появив­шихся конкурентов или найти новые ресурсы. Показательна в этом плане история маврикий­ской пустельги (Falco punctatus), гнезда которой ин­тен­сивно разорялись интродуцированными на о. Маврикий обезьянами (Винокуров, 1987). В ре­зультате популяция птиц к началу 1970-х гг. сократилась до 6 особей и вид был поставлен под угрозу вымирания. Но после того, как пус­тельги перешли к гнездованию с деревьев на скалы и стали недоступны дл обезьян, их чис­ленность стала увеличиваться (Галушин, 1977; Черкасова, 1984), поднявшись к началу 80-х гг. до 20 особей, а к 1990 г. - до 127-145 взрослых птиц (Jones et al., 1991). Ускорению восстанов­ления их численности в немалой степени способствовало затем и искусственное разведе­ние птиц в неволе. Судьба маврикийской пус­тельги в какой-то степени сходна с ситуацией в популяциях серой вороны (Corvus cornix) и сороки (Pica pica) в некоторых лесостепных районах Украины и Южной России. Здесь в результате хищничества тетеревятника (Accipiter gentilis) они в течение 1970-1980-х гг. почти полностью исчезли из естественных место­оби­таний, но оказались пока защищены в городах и селах, заселенных ими в самое последнее вре­мя (Белик, 1992). Аналогичные процессы про­ис­ходят сейчас здесь и в некоторых популяциях рябинника (Turdus pilaris).

Очевидно, что подобное биогеоценотическое воздействие особенно опасно для узкоареальных реликтовых животных, обладающих малой сте­пенью экологической пластичности, тогда как широко распространенные виды могут еще долго сохраняться в отдельных частях ареала, где остается стабильной среда обитания или по тем или иным причинам нет доступа более сильным конкурентам. Поэтому единственной мерой спа­сения реликтов, исчезающих в результате био­геоценотического воздействия является, вероят­но, их разведение в неволе и интродукция в при­роду в новых подходящих районах, как это проводится сейчас в отношении европейской нор­ки в России (Тихонов и др., 1985; Сауцкий, 1989, 1990) или совиного попугая (Strigops hab­roptilus) в Новой Зеландии (Helton, 1989; Pain, 1990).

Подобная проблема в ближайшее время мо­жет встать, в частности, и при организации ох­ра­ны кречетки, исчезающей в европейских сте­пях в результате как прямого и косвенного воз­действия человека, так и под мощным влиянием хищни­чества размножившихся врановых птиц (Гражданкин, 1984; Гордиенко, 1991). Решение этой проблемы, как нам представляется, вполне возможно в рамках международного проекта по акклиматизации кречетки в испанских степях, где летом практически отсутствуют массовые врановые птицы. Весьма тяжелое положение складывается сей­час также для восточноевро­пей­ских популяций клинтуха (Columba oenas) и зеле­ного дятла (Picus viridis), катастрофически сокративших свою численность в последние де­сятилетия главным образом в результате воз­действия интенсивно расселяющихся те­те­ревят­ника и куниц (Martes martes, M. foina) (Липсберг, 1983; Белик, 1992). Правда, клинтух преадапти­рован к гнездованию в нишах и норах обрывов (Мекленбурцев, 1951, 1990; Plaisier, 1990) и у не­го еще есть шанс уберечься от хищников в без­лесных районах и в труднодоступных для них укрытиях. Перспективы же зеленого дятла представляются пока весьма пессимистичными.

Полагая, что спасение эндемичных реликтов, исчезающих в результате биогео­цено­тического воздействия, реально возможно лишь при их переселении в более благо­приятные местооби­тания, следует заметить, что эффективность по­доб­ных акклима­ти­зационных работ в общем невелика из-за слабой приживаемости пересе­лен­ных видов в новых районах (Griffith et al., 1989). У птиц, например, успешно заканчивается только 15 % попыток их реинтродукции в при­роду (Cherfas, 1989). Однако отсутствие других возможностей для спасения животных, выми­ра­ющих вследствие спонтанных естест­венных воз­действий, заставит в дальнейшем, очевидно, более серьезно подходить к пла­нированию меро­приятий по реинтродукции, к разработке эф­фек­тивных методик, к выделению средств на эти работы.

Резюмируя, необходимо подчеркнуть, что стра­тегия охраны уязвимых видов жи­вотных должна основываться не только на коли­чест­венных критериях, которые в це­лом все же ос­танутся, очевидно, ведущими в определении приоритетов при охране отдельных видов. Но в разработку общей стратегии необходимо вкла­дывать и кау­зальные подходы, учет основных при­чин исчезновения животных, что позволит повысить результативность охранных меро­при­я­тий. Так, деградацию редких видов, вызванную прямым антропогенным воздействием, можно эффективно предупредить всего лишь простыми директивными и техническими решениями (законодательной охраной, юридическими нор­мативами, конструкционными разработками и т. п.). Косвенное воздействие, связанное с осво­ением и использованием природных ресурсов людьми, блокировать, как правило, очень слож­но. И основным решением здесь может быть, вероятно, лишь оптимизация территориальных взаимоотношений между чело­ве­ком и живот­ными, позволившая бы последним адаптиро­ваться к преобразуемым ланд­шафтам. Особенно веское значение приобретает при этом форми­рование резерватов с мощными популяциями уязвимых видов. Наконец, единственной эф­фективной мерой для спасения животных, ис­чезающих в результате биогеоценотических воз­действий, представляется лишь искусственное разведение и интродукция их в новых подхо­дящих районах.

 

ЛИТЕРАТУРА

Абеленцев В.А., Самош В.М., Модин Г.В. (1961): Современное состояние поселений байбака и опыт его реакклиматиза­ции на Украине. - Тр. Ср.-Аз. противочумного ин-та. 7: 309-320.

Абуладзе А.В., Елигулашвили В.Э., Ростиашвили Г.Г. (1989): Можно ли считать кавказского тетерева восстановленным видом? - Синантропизация животных Сев. Кавказа: Тез. докл. науч.-практ. конф. Ставрополь. 3-6.

Ардамацкая Т. (1974): Необходимость вмешательства оче­видна. - Охота и охот. х-во.  2: 14.

Ардамацкая Т.Б. (1991): Причина появления черноголовой чайки на гнездовании в Краснодарском, Ставропольском краях и на Каспии. - Кавказ. орнитол. вестник. 2: 3-9.

Банников А.Г. (1978): Мир животных и его охрана. М.: Пе­дагогика. 1-127.

Белик В.П. (1986): Распространение, численность и некоторые черты экологии стрепета на юго-востоке Европейской час­ти СССР. - Дрофы и пути их сохранения. М. 66-70.

Белик В.П. (1988): Орлан-белохвост. - Природа. 5: 57-59.

Белик В.П. (1991): Некоторые проблемы охраны уязвимых видов птиц. - Мат-лы 10 Всес. орнитол. конф. Минск: Навука и тэхнiка. 1: 35-36.

Белик В.П. (1992): Тетеревятник в роли регулятора чис­лен­ности птиц. - Чтения памяти проф. В.В. Стан­чинского. Смо­ленск. 75-79.

Березовиков Н. (1981): Гнездование красавки на полях. - Охота и охот. х-во. 6: 10-11.

Бианки В.В. (1991): Влияние серебристых чаек на гнездование птиц-соседей. - Мат-лы 10 Всес. орнитол. конф. Минск: Навука и тэхнiка. 1: 38-39.

Бородулина Т.Л. (1960): Биология и хозяйственное значение чайковых птиц южных водоемов СССР. - Работы по экол. морфологии птиц и млекопитающих. М.: АН СССР. 3-130.

Винокуров А.А. (1987): Редкие птицы мира. М.: Агропром­издат. 1-207.

Винокуров А.А. (1992): Редкие и исчезающие животные: Пти­цы. М.: Высшая школа. 1-446.

Галушин В.М. (1977): Обзор опыта проблемы: хищные птицы и современная среда. - Адапт. особеннности и эвол. птиц. М.: Наука. 78-88.

Ганусевич С.А. (1977): О межвидовых отношениях в сооб­ществах хищных птиц. - Мат-лы 10 Всес. орнитол. конф. Минск: Навука и тэхнiка. 1: 59-60.

Гептнер В.Г. (1936): Общая зоогеография. М.: Биомедгиз. 1-548.

Голованова Э.Н. (1982): Журавль-красавка на сельскохозяй­ствен­ных землях. - Журавли в СССР.  Л. 147-148.

Гордиенко Н.С. (1991): Биология и численность кречетки в Кустанайских степях. - Орнитология. 25: 54-61.

Гражданкин А.В. (1984): Влияние врановых птиц на успех гнездования птиц открытых ландшафтов. - Экология, биоценотич. и хоз. значение врановых птиц. М.: Наука. 163-164.

Гражданкин А.В., Перерва В.И. (1982): Причины гибели степ­ных орлов на опорах высоковольтных линий и пути их устранения. - Науч. основы охраны и рац. использ. жи­вотного мира. М. 3-9.

Грищенко В.Н. (1995а): Биотехнические мероприятия по охране редких видов птиц. - Практичнi питання охорони птахiв. Чернiвцi. 3-10.

Грищенко В.Н. (1995б): Использование биотехнических мероприятий в охране редких видов птиц. Обзор мировой литературы. - Там же: 10-52.

Жирнов Л.В. (1982): Возвращенные к жизни: Экология, охрана и использование сайгаков. М.: Лесная пром-сть. 1-224.

Зимина Р.П. (1980): Байбак на Русской равнине. - Сурки: биоценотич. и практич. знач. М.: Наука. 31-42.

Зимина Р., Бибиков Д. (1978): Сохранить байбака на Русской равнине. - Охота и охот. х-во. 12: 14-16.

Ильичев В.Д., Галушин В.М. (1978): Птицы как индикатор загрязненности среды ядохимикатами. - Биол. методы оценки природной среды. М.: Наука. 159-180.

Исаков Ю.А., Флинт В.Е. (1987): Семейство Дрофиные. - Пти­цы СССР: Курообразные, Журавлеобразные. Л.: Наука. 465-502.

Кандауров Е.К. (1984): Проблема врановых в антропогенных ландшафтах. - Экология, биоценотич. и хоз. значение вра­новых птиц. М.: Наука. 22-24.

Константинов В.М. (1992): Фауна, население и экология птиц антропогенных ландшафтов лесной зоны Русской рав­нины. - Автореф. ... докт. биол. наук. М. 1-52.

Кривенко В.Г. (1991): Водоплавающие птицы и их охрана. М.: Агропромиздат. 1-271.

Липсберг Ю. (1983): Клинтух. - Птицы Латвии: Территори­альное размещение и численность. Рига: Зинатне. 116-117.

Лихацкий Ю.П. (1983): Изменение в фауне хищных птиц Воронежского заповедника за 30 лет. - Охрана хищных птиц. М.: Наука. 55-57.

Максимук А.В., Хахин Г.В., Позняк В.Г. (1987): Иррига­ци­онное строительство и проблема сохранения популяции сайгака в Северо-Западном Прикаспии. - Животные водных и околоводных биогеоценозов полупустыни. Элиста. 81-87.

Мальчевский А.С., Пукинский Ю.Б. (1983): Птицы Ленин­град­ской области и сопредельных территорий. Л.: ЛГУ. 1: 1-480.

Мекленбурцев Р.Н. (1951): Отряд голуби. - Птицы Советского Союза. М.: Сов. наука. 2: 3-70.

Мекленбурцев Р.Н. (1990): Семейство Голубиные. - Птицы Узбекистана. Ташкент: Фан. 2: 182-206.

Миронов Н.П. (1946): Некоторые вопросы экологии степных орлов (Aquila nipalensis orientalis Cab.) северо-западного Прикаспия в связи с отработками земель от сусликов. - Тр. Ростов. противочумного ин-та. 7: 82-91.

Мищенко А.Л., Суханова О.В. (1991): Критические место­о­би­тания птиц и подходы к их изучению. - Мат-лы 10 Всес. орнитол. конф. Минск: Навука и тэхнiка. 1: 108-109.

Мосейкин В.Н. (1986): Экология и охрана стрепета в Сара­товской области. - Дрофы и пути их сохранения. М. 71-86.

Несис К.Н. (1992): Вымирание морских животных в ХХ в.: виновата природа. - Природа. 9: 112-113.

Нечаев В.А. (1975): Приамурье и Приморье. - Тетеревиные птицы. М.: Наука. 241-251.

Огнев С.И. (1947): Звери СССР и прилежащих стран. М.-Л.: АН СССР. 5: 1-809.

Осмоловская В.И. (1970): Распределение и численность белой куропатки в лесной полосе Европейской части Союза. - Бюлл. МОИП. Отд. биол. 75 (1): 117-122.

Парейко О.А., Сидоренко О.Н., Ивановский В.В. (1990): Авиа­учет белой куропатки (Lagopus lagopus L.) в Белорусском Поозерье. - Охраняемые животные Белоруссии. Минск. 2: 30-33.

Перерва В.И., Блохин А.О. (1981): Оценка гибели редких ви­дов хищных птиц на линиях электропередач. - Биол. аспекты охраны редких животных. М. 36-39.

Перерва В.И., Щадилов Ю.М., Новиков А.С. (1992): Совре­менное состояние некоторых видов хищных птиц востока России. - Соврем. орнитология 1991. М.: Наука. 235-243.

Пиколл Д. (1983): Пестициды и размножение птиц. - Птицы: Пер. с англ. М.: Мир. 279-286.

Пузанов И.И. (1938): Зоогеография. - М.: Учпедгиз. 1-359.

Рахилин В.К. (1968): Тетеревиные восточных склонов се­вер­ного и центрального Сихотэ-Алиня. - Ресурсы тетере­виных птиц в СССР: Мат-лы совещания. М.: Наука.

Рожнов В.В. (1992): Европейская норка - естественно выми­рающий вид? - Природа. 1: 55-59.

Самош В.М. (1958): Причины сокращения ареала байбака на Украине. - Проблемы зоогеогр. суши. Львов: Изд-во Львов. ун-та. 235-240.

Сауцкий Е.П. (1989): Норка европейская (Lutreola lutreola L.) на горных реках Курил и Таджикистана. - Всес. науч.-практ. конф. “Проблемы экол. горных регионов”: Тез. докл. Душанбе. 48-52.

Сауцкий Е.П. (1990): Создание на р. Итуруп природного ре­зервата по спасению русской норки (Lutreola lutreola L.). - 5 Съезд Всес. териол. об-ва. М. 3: 174-175.

Семаго Л., Рябов Я. (1973): Восстановление и расселение сурка в Воронежской области. - Охрана и рац. использование биол. ресурсов Центр.-Черноземн. полосы. Воронеж. 41-44.

Семенов Н.М., Агафонов А.В., Резинко Д.С., Рожков А.А. (1959): Размножение и численность степного орла в степях юга Сталинградской и севера Астраханской областей. - География населения наземн. животных и методы его изучения. М.: АН СССР. 159-163.

Симпсон Дж. (1983): Великолепная изоляция: Пер. с англ.  М.: Мир. 1-256.

Сиохин В.Д. (1982): Распространение и численность журавлей на северном побережье Азовского моря и Сивашей. - Журавли в СССР. Л. 141-143.

Скокова Н.Н., Виноградов В.Г. (1986): Охрана местообитаний водно-болотных птиц. М.: Агропромиздат. 1-240.

Словарь иностранных слов (1964) Изд. 6-е. М.: Сов. энци­кло­педия. 1-748.

Спангенберг Е.П. (1951): Отряд дрофы. - Птицы Советского Союза. М.: Сов. наука. 2: 139-168.

Сушкин П.П. (1908): Птицы Средней Киргизской степи. - Мат-лы к познанию фауны и флоры. Отд. зоол. 8: 1-803.

Терновский Д.В., Терновская Ю.Г. (1988): Сохранение русской (европейской) норки, исчезающей из мировой фауны. - Редкие наземн. позвоночные Сибири. Новосибирск: Наука. 246-248.

Тильба П.А. (1994): Состояние популяции кавказского те­те­рева в центральной части Западного Кавказа. - Кавказск. орнитол. вестник. 6: 42-58.

Тихонов А, Терновский Д., Терновская Ю., Воронов В., Воронов Г. (1985): Сохранить русскую норку. - Охота и охот. х-во. 11: 18-19.

Туманов И.Л., Зверев Е.Л. (1986): Современное распростра­нение и численность европейской норки (Mustella lutreola) в СССР. - Зоол. журн. 65 (3): 426-235.

Флинт В.Е. (1978): Стратегия и тактика охраны редких видов птиц. - Природа. 8: 14-29.

Флинт В.Е., Гражданкин А. (1984): Охрана птиц на проводах. - Охота и охот. х-во. 3: 22-23.

Флинт В.Е., Черкасова М.В. (1985): Редкие и исчезающие жи­вотные. М.: Педагогика. 1-111.

Флинт В.Е., Габузов О.С., Хрустов А.В. (1992): Методическое обоснование стратегии сохранения редких и исчезающих видов птиц (на примере дроф). - Современная орнито­логия 1991. М.: Наука. 223-235.

Формозов А.Н. (1938): К вопросу о вымирании некоторых степных грызунов в позднечетвертичное и историческое время. - Зоол. журн. 17 (2): 260-270.

Формозов А.Н. (1959): О движении и колебании границ рас­пространения млекопитающих и птиц. - География насе­ления наземных животных и методы его изучения. М.: АН СССР. 172-240.

Черкасова М.В. (1984): Они должны жить: Птицы. М.: Лесная пром-сть. 1-64.

Шевченко В.Л. (1978): Гибель птиц в Волго-Уральском меж­дуречье из-за контакта с проводами. - Биология птиц в Казахстане. Алма-Ата: Наука. 154-155.

Cherfas J. (1989): Return to the native. - New Sci. 121 (1655): 50-53.

Crivelli A.J., Jerrentrup H., Mitchev T. (1988): Electric power lines: a cause of mortality in Pelecanus crispus Bruch, a world endangered bird species, in Porto-Lago, Greece. - Colon. Waterbirds. 11 (2): 301-305.

Griffith B., Scott J.M., Carpenter J.W., Reed Ch. (1989): Translocation as a species conservation tool: status and strategy. - Science. 245 (4917): 477-480.

Helton D. (1989): May the cacapo for ever boom. - BBC Wildlife. 7(10): 687.

Jones C.G., Heck W., Lewis R.E., Mungroo Y., Cade T.J. (1991): A summary of the conservation management of the Mau­ritius Kestrel Falco punctatus 1973-1991. - Dodo: J. Jersey Preserv. Trust. 27: 81-99.

Morkill A.E., Anderson S.H. (1991): Effectiveness of marking powerlines to reduce sandhill crane collisions. - Wildlife Soc. Bull. 19 (4): 442-449.

Pain S. (1990): Last day of the old night bird. - New Sci. 126 (1721): 37-39.

Plaisier F. (1990): Ausbreitung und Nistökologie der Hohltaube Columba oenas auf der Insel Langeoog. - Vogelk. Ber. Niedersachsen. 22(2): 41-46.

Watson R. (1987): Bateleurs, poison and the future. - Custos 15 (11): 23-25.

Россия (Russia),

344091, г. Ростов-на-Дону,

пр. Коммунистический, 46, кв. 118.

В.П. Белик